Рожденная в грехе [= Цветок греха ] - Нора Робертс

Шаннон лихорадочно переводила в уме ирландские фунты в доллары, и полученная сумма казалась ей совершенно немыслимой. Она еще ни разу в жизни не продавала свои картины, только дарила. Но, помимо удивления, она испытывала и смешанное с ним чувство негодования: было неприятно оценивать плоды своего творчества в денежных знаках.

Мегги увела Лайама по его неотложным делам, а Мерфи, слышавший разговор о картине, постарался подбодрить Шаннон успокаивающим тоном:

– Когда я продавал своего годовика, я говорю о лошади, у меня тоже кошки скребли на душе. Ведь он же был мой, выращенный вот этими руками. – Он ухмыльнулся. – Я стоял рядом, когда его мать ожеребилась и когда он только начал сосать молоко. Выгуливал его, кормил, лечил. И вот продал, потому что этого требует мой бизнес. Но сердце у меня ноет до сих пор.

– Я ничего никогда не продавала, – с раздражением сказала Шаннон. – Не люблю и не умею. Дарить – дарила.

Господи, почему она так отвратительно с ним разговаривает? Кто дал ей право? Получается, даже намекает на недавний свой подарок? Тьфу, как нехорошо!

– Прости, – Шаннон постаралась загладить резкость, – что говорю таким тоном. Сама не знаю, что со мной сегодня.

Как ни в чем не бывало Мерфи делился новостями:

– Тебе наверняка интересно узнать: Грей предупредил Рогана, что, если тот продаст кому-нибудь портрет Брианны, он лично сдерет с него шкуру.

Шаннон не могла сдержать улыбки.

– С Рогана, – засмеялась она, – или с покупателя?

– С обоих.

Оба развеселились, им стало немного легче. Потом Шаннон заявила:

– Роган никому не продаст этот портрет.

– Отчего же?

– Оттого что я подарю его Грею.

– Умница! Только говори тише, а то Роган может подслушать.

И они опять рассмеялись.

Больше часа провела она на первом этаже галереи, прежде чем подняться на второй, где тоже было на что посмотреть. Но больше всего ее внимание привлекло изумительное произведение из стекла – все какое-то плывущее, летящее, бегущее, с зачатками крыльев, с хвостом, с крокодильей, кажется, головой, – напоминающее дракона. Трудно передать словами, но в нем было что-то такое, что манило, будило целый рой мыслей, целую гамму настроений.

– Как бы мне хотелось иметь дома такого же! – невольно воскликнула Шаннон.

Это непонятное красивое существо – так ей вдруг показалось – могло бы стать постоянным напоминанием о тревожных, странных, но прекрасных днях, проведенных в Ирландии у своих обретенных сестер, о Мерфи.

Не было сомнения, что это работа Мегги – не нужно было даже видеть на теле дракона две небольшие буквы ММ (Маргарет Мэри), тоже отлитые из стекла.

– Позволь мне купить это для тебя, – вдруг попросил Мерфи, стоявший рядом.

– Нет. – Она отпрянула от него. – Я давно, еще в Нью-Йорке, мечтала приобрести какую-нибудь из ее работ и вот наконец увидела то, что хочу. И теперь могу позволить себе это. А ты уже сделал мне подарок.

Мерфи еще раньше обратил внимание, что в ушах у нее его подарок, это его радовало. Тем не менее он был задет отказом.

Она прочитала обиду в его глазах и потому мягко добавила:

– Мне важно приобрести это самой. У собственной сестры.

– Что ж, наверное, ты права. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и в это время от двери раздался голос Рогана:

– Прошу прощения, но мне поручено… Шаннон не дала ему договорить и, бросившись навстречу, воскликнула:

– Спасибо вам! Никогда не думала, что это так приятно – видеть свои работы в настоящей галерее. Как была бы счастлива моя мать, если бы дожила до этого дня! – От полноты чувств Шаннон чмокнула его в щеку. – Спасибо за все, что делаете для меня!

Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой.

– Надеюсь, поцелуем все не закончится, – Роган подмигнул Мерфи, – и мы еще долгие годы будем сотрудничать. Но Брианна, как всегда, занялась хозяйством и просит вас обоих на чай здесь, в галерее.

– Я бы хотела сначала поговорить с вами вот о чем…

Но тут в зале появилась Мегги.

– Идете или нет? – заторопила она. – Угощение на столе.

– У нас с Шаннон деловой разговор, – объяснил Роган. – Мы можем пройти в кабинет.

– Это не обязательно! Я хотела поговорить об этом «драконе».

– Он называется «Дыхание огня». – Роган сразу понял, о чем будет идти речь. – По-моему, превосходная работа.

– Еще бы! – вмешалась Мегги. – Из-за нее я чуть не заработала мозоли на заднице. Три раза начинала все заново.

– Я хочу ее приобрести, – нерешительно сказала Шаннон. – Очень хочу! Умоляю вас, продайте мне ее и помогите отправить в Нью-Йорк.

Никто из присутствующих, кроме Мегги, не обратил внимания, как исказилось и застыло лицо Мерфи при словах «отправить в Нью-Йорк».

– Это одна из лучших ее работ, – повторил Роган.

– Верю. И готова прямо сейчас выписать чек.

– Роган, – возмутилась Мегги, – а не кажется ли вам с Шаннон, что здесь присутствует еще кое-кто, помимо вас двоих? Я…

Роган поднял руку, и, к величайшему удивлению Шаннон, Мегги послушно замолчала.

– Большинство художников, – заговорил он, не глядя на жену, – чересчур эмоционально относятся к своим детищам, и потому им совершенно необходим разумный партнер со свежей головой, который…

– Балда! – перебила его Мегги. Вот теперь Шаннон узнавала ее. – Олух царя небесного! Деляга чертов! Заставляет меня до сих пор подписывать с ним контракты, словно мы почти незнакомы и я не родила ему ребенка и не ношу вот здесь, – она похлопала себя по животу, – второго!

Роган, казалось, не слышал ее слов. Он только слегка скосил на нее взгляд и спокойно спросил:

– Закончила? – И сразу продолжил, прежде чем она собралась с духом высказать еще что-то: – Так вот, Шаннон, в качестве разумного партнера Мегги я говорю вам от ее и от своего имени, что мы будем рады, если вы примете от нас в подарок эту работу.

Шаннон начала горячо протестовать, а Мегги, оправившись от некоторого шока, воскликнула:

– Роган Суини, никогда в жизни не ожидала от тебя подобных речей! – Она подскочила к нему и крепко поцеловала. – Ты не деляга, ты великий и великодушный мужчина, и я ужасно люблю тебя! – Она повернулась к Шаннон. – И не смей спорить с ним! Не порть впечатление от его благородного поступка! Поскорее согласись и пожми ему руку, пока он не передумал.

Шаннон, ошеломленная ее напором, была вынуждена подчиниться, продолжая рассыпаться в благодарности.

– Хватит! – скомандовала Мегги. – Идите с Роганом пить чай. Мы с Мерфи догоним вас. И опять все безропотно повиновались.